Опросник «Дифференциальный тип рефлексии»

 Поделиться 

Описание методики

Опросник «Дифференциальный тип рефлексии» - авторская психодиагностическая методика, разработанная с целью диагностики типа рефлексии как устойчивой личностной черты. Разработана Д.А, Леонтьевым, Е.М. Лаптевой, Е.Н. Осиным и А.Ж. Салиховой в 2009 году.

Теоретические основы

Наиболее ярко идея о позитивной роли рефлексии в становлении личности звучит в работах С.Л. Рубинштейна. По его мнению, исходно человек существует «внутри жизни», устанавливая отношение к ее отдельным явлениям, но не к жизни в целом: будучи неспособным выйти за ее пределы, человек ведет жизнь, сравнимую с природным процессом. Возникновение рефлексии позволяет человеку прервать цепь детерминации явлениями своего жизненного мира и занять позицию по отношению к жизни; согласно С.Л. Рубинштейну, именно становление рефлексии является решающим, поворотным моментом, который дает человеку возможность сознательно строить собственную жизнь.

Присущая развитому человеческому сознанию способность к рефлексии выступает одной из ключевых предпосылок перехода от режима детерминированности к режиму самодетерминации: бытие определяет неразвитое сознание, но развитое сознание может начать со своей стороны определять бытие. Рефлексия в данном случае понимается как способность произвольного обращения человеком сознания на самого себя и имеет два аспекта: механизм произвольного манипулирования идеальными содержаниями в умственном плане, основанный на переживании дистанции между своим сознанием и его интенциональным объектом и направленность этого процесса на самого себя как на объект рефлексии.

В то же время в психологии накоплен ряд эмпирических данных, свидетельствующих о негативных эффектах рефлексивных размышлений (гиттайоп), связанных с сосредоточением на симптомах дистресса, возможных причинах и последствиях этих симптомов. Получены многочисленные эмпирические подтверждения связи рефлексивных размышлений с депрессией, дезадаптивными стилями совладания, пессимизмом, нейротизмом, а также их обратной связи с успешностью в решении задач и социальной поддержкой.

Подобные противоречия связаны с тем. что единый термин «рефлексия» используется в разных контекстах для обозначения различных феноменов. Полному отсутствию самоконтроля, сосредоточенности лить па внешнем интенциональном объекте деятельности (что можно обозначить термином «арефлексия») могут быть противопоставлены три качественно различных процесса:

1. интроспекция (самокопание), связанная с сосредоточенностью на собственном состоянии, собственных переживаниях;
2. системная рефлексия, связанная с самодистанцированием и взглядом на себя со стороны, позволяющая охватить одновременно полюс субъекта и полюс объекта;
3. квазирефлексия, направленная на объект, не имеющий отношения к актуальной жизненной ситуации и связанная с отрывом от актуальной ситуации бытия в мире.

	Сознание, направленное на внешний мир	Сознание, не направленное на внешний мир
Сознание, направленное на себя	Системная рефлексия	Интроспекция
Сознание, не направленное на себя	Арефлексия	Квазирефлексия

Из трех описанных форм рефлексии системная рефлексия является наиболее адаптивной, и именно эта форма связана с самодетерминацией. Интроспекция в такой же мере одн­сторонняя, как и арефлексия, и, как следует, в частности, из данных Ю. Ку­ля, в ситуациях практической дея­тельности интроспективная «ориен­тация на состояние» проигрывает арефлексивной «ориентации на дей­ствие», хотя в контексте психотера­пии она может быть весьма продук­тивна. Квазирефлексия, уводящая в резонерские спекуляции и беспоч­венные фантазии, является скорее формой психологической защиты через уход от неприятной ситуации, реальное разрешение которой не просматривается.

Системная рефлексия оказывает­ся наиболее объемной и многогран­ной, хотя ее осуществление достаточ­но сложно, именно она позволяет видеть как саму ситуацию взаимодей­ствия во всех ее аспектах, включая и полюс субъекта, и полюс объекта, так и альтернативные возможности. Для того чтобы успешно решать какую-то задачу, надо видеть максимальное количество ее элементов. Часто при решении жизненных, экзистенциаль­ных проблем мы терпим неудачу, потому что мы не видим одного важ­ного элемента проблемной ситуа­ции — самих себя, поэтому, в частно­сти, практически невозможно оказы­вать психологическую помощь своим близким, ибо невозможно выполнять роль психотерапевта, одновременно будучи элементом проблемной ситуа­ции. А. Лэнгле отмечает необходи­мость решения двойной задачи соот­несения для того, чтобы быть самим собой: соотноситься с другими и соот­носиться с самим собой. Для этого «нужно сначала увидеть самого себя и составить картину себя, что становит­ся возможным благодаря определен­ной внутренней и внешней дистанции по отношению к собственным чув­ствам, решениям, действиям».

Эта возможность не реализуется автоматически, даже человек с высо­ким уровнем развития рефлексивно­сти и способности к самодистанци­рованию не обязательно проявляет эту способность и может в конкрет­ной ситуации действовать вполне машинально. В основе системной рефлексии лежит уникальная и достаточно ред­кая человеческая способность — смотреть на себя со стороны. Еще У. Джеймс различал два аспекта Я: - Я познаваемое и Я познающее. Подобное «вертикаль­ное» расщепление Я на образ себя, описываемый через набор содержа­тельных атрибутов (Я-концепцию,или Я-образ), и внутренний центр, не имеющий никаких описательных характеристик, но наличие которого принципиально важно как предпо­сылка субъектности, активности, инициируемой самим субъектом (экзистенциальное Я, или Я-центр), обнаруживается у самых разных авторов. Благодаря такому расщеплению, которое наиболее точно описано В. Франклом в терминах фун­даментальной антропологической способности самодистанцирования, субъект оказывается в состоянии занять позицию по отношению к самому себе и из нее осуществить действия по отношению к самому себе. Самодистанцирование — это возможность отстраниться, посмот­реть на себя со стороны, вынырнуть из потока собственной жизни. Кли­нические психологи знают, что не­принятие себя таким, какой есть, — не очень благоприятный симптом, однако абсолютное принятие себя как данности немногим лучше; спо­собность самодистанцирования поз­воляет избирательно относиться к самому себе как к авторскому про­екту, заботиться о себе и работать над собой, пред­принимая усилия по направленному изменению того, что субъект считает нужным изменить.

Разведение четырех указанных видов процессов опирается на логи­ческое различение четырех возмож­ных фокусов направленности созна­ния: на внешний интенциональный объект (арефлексия), на самого субъ­екта (интроспекция), на себя и на объект одновременно, что предпола­гает самодистанцирование, способ­ность посмотреть на себя со стороны (системная рефлексия) и на посто­ронние объекты за пределами акту­альной ситуации (квазирефлексия). Из изложенной модели вытекает,что именно системная рефлексия, в которой направленность сознания на себя происходит не за счет, а в допол­нение к его направленности на внеш­нюю ситуацию, представляет собой единственную полноценную разно­видность рефлексии, в полной мере выполняющую приписываемые реф­лексии позитивные функции; ос­тальные разновидности являются психологически неполноценными и «отвечают» за психологически неблагоприятные последствия направ­ленности сознания на себя, описан­ные выше.

Валидизация

Создание опросника

В первом исследовании приняли участие 93 студента московских вузов (в том числе 48 мужчин и 45 женщин) в возрасте от 17-25 лет, обучающихся по специальностям: вокал, журналистика и менеджмент.

В основу Дифференциального теста рефлексии лег набор из 82 оригинальных пунктов, сгруппированных в 4 теоретически обоснованных шкалы:

1. арефлексия (примеры утверждений: «Когда ты сосредоточен на деле, мысли только мешают», «Я не могу сидеть без дела и размышлять»),
2. самокопание («Часто я полностью сосредоточен на своем состоянии», «Нередко я не могу отделаться от мыслей о моих текущих проблемах»),
3. системная рефлексия («Я обычно задумываюсь о причинах того, что со мной происходит», «В случае конфликта полезно попытаться увидеть ситуацию глазами оппонента»)
4. квазирефлексия («Я могу замечтаться и забыть обо всем», «Мне нравится мысленно путешествовать по местам, где я еще не был»).

Испытуемым предлагается оценить утверждения по 4-балльной шкале.

Также испытуемые заполняли:

1. Методику определения индивидуальной меры рефлексивности А.В. Карпова и В.В. Пономарёвой
2. Тест смысложизненных ориентаций Д.А. Леонтьева
3. Методику исследования самоотношения С.Р. Пантелеева

По данным анализа одномоментной надежности производился отбор пунктов. В результате достаточно высокую внутреннюю согласованность (альфа Кронбаха) показали три из четырех шкал ДТР: системная рефлексия (14 пунктов, а - 0,79), самокопание (13 пунктов, а - 0,83) и квазирефлексия (16 пунктов, а - 0,83); шкала арефлексии показала невысокую надежность (11 пунктов, а = 0,64). По данным корреляционного анализа, шкала самокопания показала умеренно значимые взаимосвязи со шкалами системной рефлексии (г- 0,47: р < 0,001) и квазирефлексии (г- 0,55; р < 0,001), а также слабую обратную взаимосвязь со шкалой арефлексии (г- -0,22;р< 0,05). В дополнение к этому, шкала системной рефлексии слабо, но значимо коррелировала со шкалой квазирефлексии (г= 0,24;/) < 0,05). Гендерных различий обнаружено не было. Тенденции к более высокой системной рефлексии и более низкой арефлексии у студентов творческих специальностей, по сравнению с менеджерами, не достигли уровня значимости (0,05 <р< 0,07). В соответствии с ожиданиями, обнаружились значимые корреляции со шкалой рефлексивности В.В. Пономарёвой шкалы системной рефлексии (г = 0,62; р < 0,001) и самокопания (г - 0,49;р < 0,001), а также арефлексии (г - -0,25; р < 0,05).

Шкалы, соответствующие всем трем формам рефлексии, показали значимые умеренные положительные корреляции со шкалами внутренней конфликтности и самообвинения опросника МИС, наиболее сильные для шкалы самокопания (г - 0,62 и г = 0,56, соответственно, р < 0,001) и наиболее слабые для шкалы системной рефлексии (г = 0,35; р < 0,01). Шкала самокопания также значимо (р < 0,01) отрицательно коррелировала с рядом остальных шкал МИС: открытость, самоуверенность, саморуководство, отраженное самоотношение, самопривязанность. Также лишь эта тикала показала значимую отрицательную корреляцию с общим показателем осмысленности жизни по тесту СЖО (г= -0,33; р < 0,01). Шкала квазирефлексии отрицательно коррелировала со шкалами открытости (г ™ -0,57; р < 0,001) и саморуководства (г = -0,29; р< 0,05) МИС. В целом представленные данные свидетельствовали о дискриминантной и конвергентной валидности полученных шкал опросника ДТР, за исключением шкалы арефлексии. Несмотря на то, что все три вида рефлексии оказались взаимосвязаны, шкала системной рефлексии оказалась наиболее тесно связана с рефлексивностью, тогда как шкалы самокопания и квазирефлексии обнаружили связи с негативным самоотношением и низкой осмысленностью жизни.

Полученные в первом исследовании данные составили основу для другого исследования, задачей которого явилось усовершенствование опросника и изучение его взаимосвязей. Набор работающих пунктов был дополнен; часть пунктов, значимо коррелировавших сразу с несколькими шкалами рефлексии, были переформулированы с целью повышения дискриминантной валидности шкал. Испытуемыми во втором исследовании выступили студенты факультета психологии МГУ имени М.В. Ломоносова, а также его филиала в г. Ташкенте. Всего в исследовании участвовало 106 чел., в том числе 85 женщин и 21 мужчина в возрасте от 17-25 лет.

Помимо доработанной версии опросника из 60 пунктов, испытуемые заполняли:

1. Шкала удовлетворенности жизнью Э. Динера в переводе Д.А. Леонтьева
2. Шкала субъективного счастья С. Любомирски в переводе Д.А. Леонтьева
3. Шкала толерантности к неопределенности Д. Маклейна в адаптации Е.Г Луковицкой
4. Тест смысложизненных ориентаций Д.А. Леонтьева
5. Тест жизнестойкости Д.А. Леонтьева и Е.И. Рассказовой (русскоязычная адаптация опросника жизнестойкости С. Мадди)
6. Опросник «Контроль за действием» Ю. Куля в адаптации И.А. Васильева, С.А. Шапкина, Д.А. Леонтьева, В.В. Кобанова и О.В. Митиной
7. Шкала личностной тревожности Ч. Спилбергера в адаптации Ю.Л. Ханина.

Достаточно высокую внутреннюю согласованность вновь показали лишь три из четырех шкал опросника: системная рефлексия (17 пунктов, а = 0,82), самокопание (10 пунктов, а = 0,80) и квазирефлексия (14 пунктов, а = 0,83). Шкала арефлексии вновь показала низкую надежность (10 пунктов, а - 0,52) и была исключена из рассмотрения. Данные эксплораторного факторного анализа (метод главных компонент с вращением варимакс) полностью подтвердили распределение 41 пункта по трем работающим шкалам. Дискриминантная валидность шкал во втором варианте опросника несколько повысилась: значимые корреляции были получены только для шкалы самокопания со шкалами квазирефлексии (г- 0,50; р < 0,001) и системной рефлексии (г = 0,32; р < 0,01). Шкалы опросника ДТР не показали значимых взаимосвязей со шкалами субъективного благополучия (счастье и удовлетворенность жизнью). Шкала системной рефлексии слабо положительно коррелировала с общим показателем осмысленности жизни по тесту СЖО (г - 0,22; р < 0,05). Шкала самокопания отрицательно коррелировала С толерантностью к неопределенности (г = -0,62; р < 0,001), шкалой принятия риска теста жизнестойкости (г = -0,46; р < 0,05), и положительно — со шкалой личностной тревожности (г = 0,37; р < 0,05). Шкала квазирефлексии отрицательно коррелировала с контролем за действием при неудаче Ю. Куля (г = -0,48;/) < 0.05).

В целом данные двух исследований подтверждают существование трех качественно специфических видов рефлексии. Системная рефлексия не связана с показателями дезадаптации. Самокопание обнаруживает устойчивые взаимосвязи с показателями дезадаптации, и должно быть тесно связано с нейротизмом. В то же время самокопание, отражающее ориентацию субъекта на собственные переживания по поводу актуальной ситуации, выступает промежуточным звеном между квазирефлексией (оперирование объектами в «идеальном поле», оторванном от актуальной ситуации) и системной рефлексией (целостным представлением субъекта-в-ситуации).

Факторная структура и надёжность

Третье исследование было выпол­нено на выборке посетителей веб­-сайта психологической направлен­ности (N = 3860), из них 69.6% жен­щины; средний возраст — 23.9 года (медиана — 22 года, межквартильный размах — 10 лет). Большинство респондентов обладали высшим (38.8%) или неоконченным высшим (31.9%) образованием. Для перекрестной валидизации полученной структуры использова­лась выборка участников летней школы журнала «Русский репортер» (N = 261), из них 85.9% женщины; средний возраст — 20.2 года (медиа­на — 20 лет, межквартильный раз­мах — 4 года). Большинство респон­дентов обладали неоконченным выс­шим (39.7%) или высшим (29.6%) образованием.

Посетители веб-сайта заполняли версию опросника «Дифференциальный тип рефлексии» из 61 утверждения. Участники летней школы заполняли сокращенную версию из 30 утверждений в рамках батареи пси­хологических методик. Все респонденты участвовали в исследовании добровольно (исполь­зовались формы информированного согласия). Респонденты в интернет- исследовании заполняли опросники анонимно и получали краткую об­ратную связь по результатам. Рес­понденты на летней школе участво­вали не анонимно.

Анализ прово­дился в два этапа. На первом этапе проводился эксплораторный анализ на полном наборе (61 утверждение) с помощью метода главных компонент с последующим вращением облимин. Сравнивались модели размерностью от 3 до 6 факторов. Результаты вновь показали, что утверждения, входящие в шкалу арефлексии, не образуют единого измерения, и эти утвержде­ния были исключены. Дальнейший анализ проводился на наборе из 45 утверждений, образующих три ос­тальные шкалы. Для анализа структуры был использован конфирматорный фактор­ный анализ. Выборка была случайным образом поделена на две равные части, кото­рые использовались для разработки модели и для кросс-валидизации. С учетом большого объема модели были выбраны достаточно мягкие критерии принятия решения о соот­ветствии модели данным (CFI > 0.90, RMSEA < 0.08). Первичная модель из 45 утвер­ждений показала неудовлетвори­тельное соответствие данным. По ито­гам анализа индексов модификации из модели были исключены 15 пун­ктов с низкими нагрузками (Л < 0.4) или перекрестными нагрузками (Л >0.4 более чем на один фактор). Полученная модель показала близкое к приемлемому соответствие. Далее производилась доработка модели на основе индексов модификации (осмысленность каждого дополни­тельного параметра оценивалась путем содержательной интерпрета­ции соответствующего утверждения). По итогам анализа индексов модифи­ кации в модель были введены пере­крестные нагрузки для 6 утверж­дений; все они были слабыми (Л < 0.3), но статистически достоверными (p <0.001). Были также включены ковариации ошибок для 3 пар утвер­ждений, обладающих сходным со­держанием (формулировками) и од­новременно относящихся к одной шкале, что еще несколько улучшило показатели соответствия модели. Полученная модель показала при­емлемое соответствие данным как на исходной подвыборке, так и на подвыборке кросс-валидизации, где все дополнительные параметры остались статистически достоверны­ ми (p < 0.001).

Поскольку набор утверждений был сокращен, модели 2 и 4 были проверены отдельно на выборке, получавшей сокращенную версию опросника из 30 утверждений. Теоретическая модель показала несколько лучшее соответствие дан­ным, а модель с дополнительными параметрами, напротив, демон­стрировала несущественный при­рост в показателях соответствия. Лишь 5 из 9 дополнительных пара­метров (3 перекрестные нагрузки и 2 ковариации ошибок) оказались ста­тистически достоверными (p < 0.05). При этом значения всех теоретиче­ски обоснованных факторных нагру­зок остались высокими (Л > 0.5) и ста­тистически достоверными (p < 0.001). Полученные результаты свидетель­ствуют об устойчивости теоретически обоснованных параметров полу­ченной модели. Для оценки связей показателей опросника с демографическими предикто­рами (пол, возраст, образование) соответствующие переменные были введены в модель. Полученная модель оценивалась на всей интернет-выборке (N = 3860). Два непродуктивных типа рефлек­сивных процессов были умеренно связаны друг с другом, их связи с системной рефлексией были крайне слабыми: таким образом, высокий уровень развития системной рефлек­сии может сочетаться как с низким, так и с высоким уровнем развития двух других типов рефлексивных процессов. Показатель системной рефлексии не продемонстрировал статистически достоверных связей с демографическими предикторами. Показатель интроспекции выявил слабую связь с гендером (несколько более высокий уровень у женщин) и слабую обратную связь с возрастом. Единственный выраженный по силе эффект касался обратной связи показателя квазирефлексии с возрас­том: этот вид рефлексии менее свой­ ствен взрослым респондентам.

Различия в сред­них показателях по шкалам между интернет-пользователями и участниками летней школы были значимыми (t-критерий Стьюдента, p < 0.05), но крайне слабыми, что позволяет говорить о приблизительной эквива­лентности норм при анонимном ком­пьютерном тестировании и при не­ анонимном бланковом варианте предъявления. Интересно, что связь между показателями систем­ной рефлексии и интроспекции у участников летней школы оказалась выраженной: можно предположить, что с возрастом процессы системной рефлексии и интроспекции диффе­ренцируются. На этой выборке пока­затели внутренней согласованности шкал методики также оказались более высокими.

Конвергентная и дискриминантная валидность

Для оценки этих видов валидности использовались те же выборки, что и в предыдущем исследовании. Посетители веб-сайта наряду с опросником «Дифференциальный тип рефлексии» могли заполнить ряд дополнительных методик. Участникам летней школы опросник «Дифференциальный тип рефлексии» предлагался в составе батареи методик.

Респонденты заполняли сле­дующие методики:

1. Шкала удовлетворенности жизнью (Diener et al., 1985/Осин, Леонтьев, 2008)
2. Шкала субъективного счастья (Lyubomirsky, Lepper, 1999/Осин, Леонтьев, 2008)
3. Дифференциальный опросник переживания одиночества (Осин, Леонтьев, 2013), краткая версия
4. Тест смысложизненных ориентаций (Леонтьев, 1992)
5. Методика определения индиви­дуальной меры рефлексивности (Карпов, Пономарева, 2000)
6. Опросник «Большая пятерка-2» (BFQ-2: Капрара и др., в печати).

Результаты свидетельствуют о том, что респонденты, склонные к системной рефлексии, могут отли­чаться несколько более высоким уровнем субъективного благополу­чия (удовлетворенность жизнью, счастье), хотя эти связи довольно слабы. Гораздо более выражены отрицательные связи интроспекции с показателями субъективного бла­гополучия, осмысленности жизни, что согласуется с существующими данными о связи сосредоточенности на себе (self-focused attention), или руминации, с депрессией. На выборке участ­ников летней школы эти связи в целом воспроизвелись, хотя и оказа­лись более слабыми (что может быть связано со сравнительно небольшим количеством психологически небла­гополучных индивидов в выборке участников летней школы).

Связи шкалы интроспекции с показателями опросника переживания одиночества сви­детельствуют о том, что респонден­ты, склонные к самокопанию, более настроены на переживание одиноче­ства и компенсаторный поиск обще­ния. В свою очередь, системная реф­лексия связана с показателем пози­тивного одиночества, отражающим готовность и способность личности к творческому использованию ситуа­ций уединения. Эти результаты согласуются с гипотезой о том, что системная рефлексия является про­дуктивным рефлексивным процес­сом, а интроспекция и в меньшей степени квазирефлексия - сравни­тельно непродуктивными компенса­торными механизмами. Связи показателей опросника «Дифференциальный тип рефлексии» с общим показателем методики диагностики рефлексивности А.В. Карпова и В.В. Пономаревой свиде­тельствуют о том, что последний отражает как системную рефлексию, так и интроспекцию. Связь шкалы интроспекции с показателем ретро­спективной рефлексии свидетельст­вует об адекватности интерпретации этой шкалы в качестве показателя руминации. Лишь шкала системной рефлексии позитивно связана с реф­лексией актуальной деятельности. Из черт «Большой пятерки» пока­затель интроспекции демонстрирует выраженную связь с нейротизмом (обратный полюс шкалы стабильно­сти) и обратную связь со шкалами энергии (показатель, аналогичный экстраверсии) и добросовестности. Шкала квазирефлексии также обрат­но связана с показателями стабиль­ности и добросовестности. В свою очередь, системная рефлексия пози­тивно связана с открытостью опыту. Эти связи свидетельствуют о продуктивном характере системной рефлексии и относительно дезадаптивном характере интроспекции и квазирефлексии.

Показатель системной рефлексии не подвержен эффектам социальной желательности. В свою очередь, по­казатели интроспекции и в неболь­шой степени квазирефлексии могут быть подвержены эффектам соци­альной желательности по типу эгои­стического искажения ответов: эти показатели могут снижаться в ситуа­ции, когда респонденты мотивирова­ны на приукрашивание своих субъ­ектных качеств (например, при отбо­ре кадров).

Связь рефлексии с успешностью

Критериальная валидизация оп­росника «Дифференциальный тип рефлексии» методом контрастных групп проводилась в исследовании М.В. Курганской, Д.А. Леонтьева и Е.И. Рассказовой, предме­том которого выступило сравнение психологических особенностей предпринимателей (организаторов и владельцев собственного бизне­са) и высших наемных руководите­лей крупных бизнес-структур по сравнению с представителям и среднего класса. Первая группа включала 13 предпринимателей (средний возраст - 42.8±4.87 года) со среднегодовым оборотом бизне­са от 5 млн до 2 млрд долларов США. Вторая группа состояла из 8 «управленцев» (мужчины, средний возраст — 38.6±9.58 года). Среднегодовой оборот контроли­руемого ими бизнеса составлял от 5 млн до 40 млн долларов США. Все испытуемые были мужчинам и с высшим образованием.

Как у предпринимателей, так и у управленцев показатели по шкалам интроспекции и квазиреф­лексии оказались значимо ниже, чем в выборке нормы (p < 0.001). Раз­личия по шкале системной рефлек­сии не достигают уровня значимо­сти. Таким образом, успешные пред­приниматели и в меньшей степени управленцы характеризуются низ­ким уровнем «мусорных», непродук­тивных форм рефлексии.

Связь рефлексии и саморегуляции

Для изучения связи между шка­лами опросника «Дифференциальный тип рефлексии» и другими особенностями саморегуляции было проведено ис­следование, направленное на изуче­ние особенностей различных аспектов саморегуляции у россиян, практи­ кующих хатха-йогу.

Выборка включала 51 жителя Москвы, в том числе 16 мужчин и 35 женщин, в возрасте от 22 до 60 лет (М = 38.0; SD = 11.2). Опрошенные занимались хатха-йогой. Из них 28 человек занимались более года, а 23 — от полугода до года. Инструктор по хатха-йоге выда­вал батарею методик для заполнения перед занятием. Респондентам сооб­щалось о конфиденциальности дан­ных и предоставлялась обратная связь.

Респонденты сообщали о своем стаже занятий йогой по 5-балльной порядковой шкале («только присту­паю», «несколько месяцев», «полгода-год», «несколько лет», «много лет»), а также об опыте занятий дру­гими техниками саморегуляции, помимо йоги, по 3-балльной шкале («нет, никогда», «пробовал кое-что», «имею опыт занятий»). Помимо дифференциального тес­та рефлексивности, в батарею вошли следующие опросники:

1. Шкала удовлетворенности жизнью Динера
2. Тест смысложизненных ориента­ций Леонтьева
3. Тест жизнестойкости Мадди
4. Шкалы субъективной витально­сти Райана и Фредерик как состояния и как диспозиции
5. Опросник контроля за действием Куля

Стаж занятий йогой продемон­стрировал значимые обратные связи с показателями двух негативных, «мусорных» вариантов рефлексии, ухудшающих саморегуляцию. Их снижение хорошо согласуется с зада­чей начального этапа обучения йоге — очищения, или спрямления сознания, — и свидетельствует об успехе в этом. Опыт занятия другими практиками саморегуляции был свя­зан с более высоким уровнем систем­ной рефлексии и более низким уров­нем интроспекции. Вероятно, одним из основных механизмов, опреде­ляющих эффективность практик саморегуляции, является перестрой­ка рефлексивных процессов. Рес­понденты, практикующие йогу, отли­чаются от респондентов, вошедших в выборку стандартизации, более низ­ким уровнем интроспекции и квази­рефлексии, причем выраженность этих различий сильнее у респонден­ тов, чей стаж занятий йогой превы­шает 1 год. При этом лишь у послед­них наблюдается сравнительно небольшое снижение показателя системной рефлексии.

Внутренняя структура

В финальной версии опросник состоит из 30 утверждений, оцениваемых по 4-балльной шкале Ликкерта. Пункты группирутся в три шкалы, не имеющие общих пунктов. Статистические нормы были получены на выборке объёмом более 3000 человек.

Интерпретация

Вариант ответа	Баллы
Нет	1 балл
Скорее нет, чем да	2 балла
Скорее да, чем нет	3 балла
Да	4 балла

Значение шкалы равно сумме баллов пунктов, в неё входящих:

Шкала	Пункты	M	σ
Системная рефлексия	1, 4, 7, 10, 13, 16, 19, 22, 25, 28, 29, 30	39,58	5,15
Интроспекция	2, 5, 8, 11, 14, 17, 20, 23, 26	25,11	5,68
Квазирефлексия	3, 6, 9, 12, 15, 18, 21, 24, 27	27,39	5,69

Практическая значимость

Результаты проведенных исследова­ний показывают полную адекват­ность дифференциального подхода к рефлексивности, ее «хорошей», про­дуктивной разновидности (систем­ ная рефлексия) и двум «дурным», непродуктивным вариантам (само­копание и квазирефлексия). Полу­ченные данные убедительно свиде­тельствуют о структурной валидно­сти методики и достаточно высокой надежности ее шкал для целей инди­видуальной диагностики. Результа­ты проверки критериальной валид­ности методики свидетельствуют о более низкой выраженности непро­дуктивных типов рефлексии у ус­пешных предпринимателей и руко­водителей; сходную картину демон­стрирует выборка практикующихйогу и другие практики саморегуля­ции. Таким образом, методика «Дифференциальный тип рефлексии» может быть рекомендована как надежный и валидный исследова­тельский и диагностический инстру­мент широкого спектра применения.

Литература

1. Д.А. ЛЕОНТЬЕВ, Е.Н. ОСИН. РЕФЛЕКСИЯ «ХОРОШАЯ» И «ДУРНАЯ»: ОТ ОБЪЯСНИТЕЛЬНОЙ МОДЕЛИ К ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ ДИАГНОСТИКЕ. Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2014. Т. 11. № 4. С. 110-135.