Рассматривая вопрос о взаимосвязи оптимизма с позитивными качествами и показателями благополучия, необходимо уделить внимание вопросу о соотношении диспозиционного оптимизма и оптимистического атрибутивного стиля. Если диспозиционный оптимизм характеризует обобщенные ожидания относительно будущих событий, то оптимистический атрибутивный стиль связан с тем, как человек объясняет произошедшие позитивные и негативные (благоприятные и неблагоприятные) события. Будучи достаточно разными по психологическому смыслу, эти конструкты редко рассматриваются совместно. В единственном обнаруженном нами исследовании, сообщающем о связи оптимистического атрибутивного стиля (ASQ) и диспозиционного оптимизма (LOT), были получены данные, свидетельствующие об относительно невысокой связи.
Поскольку оптимизм считается привлекательной психологической характеристикой, можно предполагать, что результаты его диагностики могут быть в некоторой степени фальсифицированы ввиду сознательной или бессознательной тенденции испытуемого представить себя в более позитивном свете. Действительно, на американских выборках с использованием [[Методика диагностики самооценки мотивации одобрения|шкалы социальной желательности Марлоу—Крауна ]] и экспериментальной ситуации, побуждающей испытуемых показать себя в возможно более позитивном свете, было обнаружено влияние фактора социальной желательности. Однако исследование на немецкой выборке (п=61) выявило слабые, но незначимые связи между социальной желательностью и обеими субшкалами LOT-R.
С целью оценки влияния тенденции к социальной желательности на результаты диагностики диспозиционного оптимизма нами был использован [[опросник социальной желательности ]] BIDR в адаптации Е.Н. Осина с показателем надежности (альфа Кронбаха), равным 0,84. На выборке студентов-химиков первого курса МГУ выявлена связь социальной желательности с позитивной шкалой Теста диспозиционного оптимизма (R=0,25; p≤0,01), а также с общим показателем диспозиционного оптимизма (R=0,21; p≤0,01). На выборке студентов-психологов обнаружилась лишь тенденция к связи позитивной субшкалы диспозиционного оптимизма с социальной желательностью (R=0,18; p=0,07). Обобщая эти данные, можно с уверенностью констатировать слабое влияние социальной желательности на показатели позитивной субшкалы Теста диспозиционного оптимизма, в то время как оценки по негативной субшкале такой зависимости вообще не показывают.
Полученные результаты свидетельствуют о низкой подверженности Теста диспозиционного оптимизма влиянию эффектов социальной желательности даже в условиях неанонимного предъявления методик, тем не менее следует отметить, что исследование проводилось на добровольцах в нейтральной ситуации. Очевидно, что при наличии у испытуемых ситуативной мотивации к искажению собственных ответов подверженность шкал ТДО эффектам социальной желательности может быть более высокой, что необходимо учитывать при организации исследований.